Сoглaснo нeдaвнeму сoцoпрoсу, нaрoд считaeт сaмым бoльшим нeдoстaткoм Влaдимирa Путинa нeдoстaтoчную зaбoту о простых людях. По совпадению, в те же дни президент открыл памятник Александру III, возможно, лучшему монарху в истории России.

фото: kremlin.ru

Главный показатель благополучия страны — прирост населения. За 13 лет Александра III население России (без Финляндии) увеличилось почти на 23 млн человек. И это при тех уровнях младенческой смертности и медицины в целом. Для сравнения: за 26 лет Александра II, батюшки нашего героя, количество россиян увеличилось на 29 миллионов.

Благополучие страны — понятие комплексное, включающее, помимо доходов или потребления, степень доверия в обществе, измеряемую в том числе приростом населения. Кстати, наивысший прирост рождаемости в советское время был достигнут в 1986–1987 гг., в первые годы перестройки, точнее возрождения доверия между государством и обществом (о том, чем все это кончилось, умолчим). Плоды антиалкогольной кампании, скажете вы, мол, супруги стали больше общаться друг с другом?

А вот и нет. Не так давно на автозаводах концерна Volkswagen был проведен эксперимент по переходу с пятидневной на четырехдневную рабочую неделю. Однако вместо всплеска рождаемости был зафиксирован рост… разводов. Так что простые и удобные версии не всегда оказываются правильными.

Вернемся к Александру III, при котором, раз уж помянули потребление, внутренний оборот зерновых и картофеля (в ценах 1913 года) вырос почти на 51%. Значит ли вышесказанное, что царь помимо «армии и флота» что-то делал для простых смертных? Прочтите нижеприведенные экономические аргументы, а выводы делайте сами.

Сначала о рабочих местах, которые Александр III лично, конечно, не создавал, но выстраивал условия для их появления. Речь в первую очередь о протекционизме или о государственной политике, направленной на поощрение внутреннего производства и его защите от иностранной конкуренции.

При последнем монаршем Александре происходила тотальная ревизия «достижений» Александра II «Освободителя». Это касалось не только снижения кабальных выкупных платежей, возникших с отменой крепостного права. И даже не обуздания погрязшего в коррупции земства (решение о возмездной национализации железных дорог во многом было принято вследствие многочисленных отказов местных властей платить по гарантиям строительства стальных путей). Ключевое значение придавалось отмене фритредерства, главный лозунг которого «Все флаги в гости к нам» так близок нынешнему правительству.

В 1869–1876 гг. средняя ставка российских таможенных тарифов равнялась 13%, незадолго до гибели Александра II — 18%. После введения общего таможенного тарифа по европейской торговле от 11 июня 1891 года, признававшегося «образцовым творением государственного попечительства о национальном труде», средний тариф увеличился до 31%. Причем в 1893 г. вступил в силу двойной таможенный тариф, по которому товары из стран, отказавших России в предоставлении льготных условий для ввоза или транзита российских товаров, облагались пошлинами, на 15–20% превышавшими базовые ставки.

Обоснование протекционизма сформулировал Сергей Витте: «Из рубля, уплачиваемого за изделие предприятия, приблизительно от 20 до 40 коп. должны достаться русскому рабочему, затем значительная часть пойдет на оплату сырья и материалов, и только от 3 до 10 коп. придутся на прибыль самого предпринимателя; при уплате же за товар, привозимый из-за границы, весь рубль уйдет из России, и ни производитель сырья, ни производитель топлива, ни, наконец, рабочий не получит ни копейки».

На одном протекционизме далеко не уедешь — для развития промышленности нужна еще устойчивая валюта. На стыке 1890-х Россия была «беременна» золотым стандартом. Стабильный экономический рост, расширение более чем в 1,5 раза сети железных дорог, повышение производства зерновых хлебов, упорядочение (преобразование) госдолга — все это предопределяло скорое введение золотого империала.

В том, что Указ «О чеканке и выпуске в обращение золотой монеты» появился лишь 3 января 1897 г., то есть уже при Николае II, есть немалая «вина» того же Витте, считавшего, что разменный золотой фонд (резервы, по-нашему) должен составлять не имевшуюся на тот момент треть, а всю половину денежной массы. Как только это произошло, империалы и полуимпериалы поступили в свободное обращение. Причем, когда 8 сентября 1897 г. находившееся в государственных авуарах золото было объединено в балансе Госбанка, оказалось, что общая сумма золотого обеспечения превысила весь объем денег в экономике.

С введением золотого рубля приток иностранных инвестиций увеличился многократно: если в 1885–1897 гг. средний ежегодный приток иностранных инвестиций составлял 43 млн рублей, то в период после введения в 1897–1913 гг. — 191 млн рублей, рост в 4,4 раза. Еще один штрих: если в начале 1890-х комитет министров ежегодно утверждал около 12 уставов новых акционерных обществ, то в конце 1890-х — свыше 400.

Оборотной стороной финансовой устойчивости стало увеличение госдолга. Но если сравнивать российские обязательства с иностранными, то, скажем, в 1886 г. меньше нас были должны только Германия, Австро-Венгрия и Штаты. Долги итальянцев были сопоставимы, англичан — в 2,5 раза, а французов — в 4,5 раза больше российских. Причем ежегодные траты на обслуживание были вполне комфортными.

При Александре III, с одной стороны, российская промышленность была защищена высокими таможенными барьерами, преградой на пути готовой иностранной продукции, что делало выгодным устройство внутри России предприятий по выпуску аналогичных товаров. С другой стороны, крепкая валюта создавала предпосылки для притока иностранного финансового и технологического капитала.

Сегодня аналогичный баланс между тарифно-таможенной и денежно-кредитной стратегиями выглядит так: объективно низкие таможенные пошлины (ВТО обязывает) и искусственно слабая, но твердая национальная валюта (один из китайских секретов).

А что налоги, может, за счет их роста пополнялась казна (при Александре III бюджет увеличился на 38%)? И снова мимо: налоги в расчете на душу населения были самыми низкими в Европе. Здесь тягаться с нами могла только Германия, чьи совокупные ставки в 1886–1887 гг. были выше наших «всего» в 1,3 раза. В Австро-Венгрии они превышали российские в 2 раза, в Англии — в 2,8 раза, во Франции — в 3,5 раза.

Основной вклад в бюджет вносили не прямые (современные НДФЛ или налог на прибыль), а косвенные налоги (нынешние НДС или акцизы). В России косвенное обложение было выше прямого в 5 раз, тогда как во Франции — в 3 раза, в Англии — в 2,3 раза, в Германии — в 1,8 раза. Еще одной чертой той бюджетной политики стала финансовая децентрализация — мечта всех нынешних губернаторов.

К вопросу о справедливости и уменьшении социального расслоения. При Александре III в России впервые ввели налог на наследование (дарение) по прогрессивной шкале от 1 до 9% оценки переходящего имущества в зависимости от степени родства, а также налог с доходов по ценным бумагам, в том числе выпущенных правительством.

Чем еще могла похвастаться та эпоха, если продолжить говорить о людях?

Созданием в 1882 г. Крестьянского поземельного банка, что просто обязано было сделать правительство Александра II, если бы реально хотело освободить крестьян, а не пополнять бюджет. В банке крестьяне (поначалу только общины, а с 1908 г. — единоличники) получали ссуды на покупку частных, сначала — дворянских, а потом и казенных земель.

Разработкой и запуском программы переселения крестьян в Сибирь и на другие окраины России. В «достолыпинский» период программой воспользовалось более 1,5 млн человек (при Столыпине и вплоть до 1917 г. — 3,1 млн).

Появлением в России в 1888 г. системы обязательного социального страхования, в первую очередь — пенсионного и от несчастных случаев на производстве; принятием созвучного лучшим европейским аналогам фабричного законодательства; введением минимально допустимого возраста (с 12 лет) для использования детского труда.

И все же главным условием роста благополучия страны стала грамотная кадровая политика, когда на высокие должности назначались не фавориты, кумовья или представители благородных семейств, а талантливые, смышленые специалисты-управленцы. Тот кадровый задел служил стране еще многие десятилетия, достаточно вспомнить ныне накрепко забытого финансиста Николая Кутлера, при Александре III и Николае II участвовавшего в переводе финансовой системы России на золотой стандарт, а при Советской власти ставшего автором «золотого червонца».

Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram